Мамонт Туры и отчеты о путешествиях
Связанные статьи
День 11: Утром мы проснулись с ощущением крепатуры в мышцах груди и диафрагмы. Из-за малого количества кислорода во сне приходится все время дышать глубоко, поэтому такие непривычно долгие движения вызвали крепатуру. Как только рассвело, мы вышли на кору. Было очень холодно (-8-10), но чем выше поднималось солнце, тем становилось теплее. Самое теплое время дня – около 17:00 (+20-25). Пройдя немного, мы встретили местных паломников выполняющих кору с простираниями. Гид остановил одного из паломников и показал содержимое серебристой коробочки, которая висела у того на поясе. В коробке была сухая трава или водоросли, камни выполняющие функцию огнива – все что необходимо чтобы развести костер.
Позже мы достигли ручья, он был покрыт льдом. Первым его перешел гид прямо по льду, вторым перешел наш носильщик по камням еще покрытым льдом, потому что лед начал таять прямо на глазах, Саша перескочила по камням уже совсем без льда, а мне пришлось найти булыжник побольше, чтобы бросить его в середину ручья и перейти уже бурлящий поток воды. И все это произошло в мгновенье ока.
После двух часов ходьбы, мы остановились для небольшого отдыха в палатке, где можно было попить чай. У меня раскалывалась голова и гид сначала предложил возвращаться, затем дыхнуть из кислородного баллончика, но я отказался. Не потому, что я такой смелый и не боюсь трудностей, а просто потому, что организм должен привыкнуть к такому количеству кислорода какое есть и если дать ему передышку, то потом ему понадобится больше времени чтобы приспособиться. Я попил тибетский чай и мне стало легче. Мы двинусь дальше. Тропа вилась в ущелье между гор. Каждой горе местные дали названия, то 21 Тара, то 3 Будды и т.п. Видели места, где тибетцы кладут умерших для грифов, орлов и диких собак. Тибетцы измельчают тела усопших и выкладывают на специальные места, чтобы из склевывали птицы и съедали животные. Китайские власти одно время запрещали это делать, что значительно уменьшило поголовье грифов и орлов, но теперь вроде снова разрешили. В общем-то тибетцев понять можно, это не дикий ритуал, а необходимость, т.к. нет земли куда можно захоронить тело — кругом камни, сжечь не начем — нет деревьев, остается только один способ вернуть тело природе – отдать на съедение животным.
Всю дорогу нас сопровождала собака из Дарчена, к которой по пути присоединись еще несколько. Собаки в Тибете – тибетские мастиффы, очень красивые, но говорят, что они опасны и могут нападать на людей. Наши провожатые шли на приличном расстоянии время от времени забегая вперед, но потом исчезли из виду.
После полудня мы сделали еще одну остановку в одной и палаток. Поскольку из еды была только вермишель (типа Доширак или Мивина), пришлось хоть не много но съесть. По дороге туристов особо не наблюдалось, нас обогнала троица индусов, встретили женщину с дочкой и двух девочек из России. В Дирапук (высота около 4800 м) мы дошли вечером, около 18 часов. В гестхаузе за ужином побеседовали с вышеупомянутыми двумя Оксанами. Тибетцам готовить в общем-то не из чего и условия не тоже не располагают, поэтому они не утруждают себя приготовлением каких-то блюд, делают просто омлет и лепешки. После ужина мы все вместе пошли осматривать монастырь расположенный над гестхаузом. В монастыре находится пещера в которой медитировал Миларепа.
В монастыре мы попали на прием к местному ламе. Лама сидел в малюсенькой комнатушке, напротив него сидел мальчик-монах, который читал тексты. В углу комнаты стояла буржуйка, выжигающая последний оставшийся кислород. С места ламы открывался потрясающий вид на Кайлас. Малюсенькое окно было сделано таким чудесным образом, что больше напоминало картину с видом Кайласа. Несмотря на то, что в эту маленькую комнату нас набилось еще 5 человек и места не осталось совсем, где мы еле разместились сев на полу, тем не менее нам всем стало хорошо, перестала болеть голова, а от горной болезни не осталось и следа. Но мы не стали утомлять ламу своим пребыванием, посидели немного, послушали его наставления молодой семье и вернулись на место своей ночевки в гестхауз.
Надо сказать, что из Дирапука открывается великолепный вид на Кайлас. На коре не так много мест, где открывается вид на саму гору. В Дирапуке нам выдалась возможность лицезреть ночной Кайлас в полнолуние. Вершина была словно подсвечена мощными сафитами – это нужно видеть, очень красиво.
День 12: Нам предстоял сложный подъем на самый высокий перевал коры – Долма Ла (5660 м). От гестхауза тропика петляла между камней и понималась в гору. Сложность состоит не в самом подъеме, а в высоте на которую предстояло подняться. В высокогорье рекомендуется подниматься не более чем на 500 метров в сутки, а нам предстояло подняться сразу на 800 м. Правда, после подъема нас ждал спуск в гестхауз в Зутулпук.
Вышли около 9 часов, сразу после рассвета. Чем выше мы поднимались в гору, тем больше на земле было ампул от голюкозы, использованных кислородных балончиков и упаковок прочих медицинских средств, говорящих о труднопереносимом подъеме. В отличие от вчерашнего дня – идти было уже намного легче. Конечно, идти – это громко сказано, мы просто перемещались от одного камня пригодного для сидения до другого, короткими переходами по 15-20 метров. По пути видели множество зверьков, которые местные называют – абра, нечто среднее между зайцем и мышью.
Казалось, что этому подъему не будет и конца, но после полудня мы были уже на перевале Долма Ла. По тибетской традиции мы повязали молитвенные флаги и развеяли по ветру цветные бумажки с молитвами, после чего двинулись вниз. Тропинка резко спускалась вдоль обрыва, внизу которого виднелось озеро, оно также считается священным и гид сбегал вниз, чтобы и из него набрать святой воды.
Около 16 часов мы спустились к очередной палатке, где можно было попить кипятка или тибетского чая. Спуск перед самой палаткой был очень крутым, тропинка серпантином вилась вниз, но остановится на ней было почти невозможно, поэтому приходилось бежать мелкими шагами. Даже такая нетрудная физическая работа сказалась на самочувствии – опять стала болеть голова и мы провели в палатке около часа отдыхая. Как оказалось, до гестхауза в Зутулпуке идти еще было далеко. К нему мы дошли только в начале десятого вечера, уже было темно. Гестхауз представлял собой каменную избушку с глиняным помостом на котором лежали матрацы, одеяла и подушки. Дверь была – имя прилагательное и подпиралась камнем изнутри. Посередине стоял низкий столик, на котором стояла свеча.
Перед сном нам посчастливилось поужинать. Местные перебивались какими-то китайскими батончиками, мивиной и прочей вредной ерундой, а наш гид пошерстив у хозяйки на кухне и найдя какую-то зелень и один помидор сварил нам суп.
Пока варился суп я решил изучать тибетский и занялся расспрашиванием местных что и как будет по-тибетски. Это всех приводило в неописуемый восторг, с нашего произношения смеялись все, и мы в том числе, потому что я даже не мог это произнести, не то, что записать. К слову сказать, слова в разговорнике тибетского, который я листал в книжном магазине в Катманду – несколько отличаются от слов тибетского на котором говорят местные, но большинство совпадает, поэтому можете купить – он будет очень полезен чтобы скоротать вечер с тибетцами, а может и сможете говорить короткие фразы.
После ужина мы отправились спать. Было очень холодно, поэтому Саша залезла в спальный мешок прямо в лыжном костюме не снимая капюшон, натянув сверху еще капюшон спальника и всю ночь держала руки в карманах куртки. Я лег без куртки, но укрыл Сашу и укрылся сам двумя одеялами предварительно повытряхивав из них мышей. Наличие мышей как-то вселяло надежду – раз они тут живут, значит и мы сможем 🙂 Так и спали.
День 13: День был очень легким – дорога все время шла под гору, самочувствие было отличное. С утра мы посетили монастырь Зутулпук, который находится над гестхаузом и двинусь в путь.
Дорога лежала вдоль реки, которую тибетцы называют «молоко львицы», поскольку ее воды весной в долине медицинского будды становятся белыми. В этой долине местные собирают много растений и камней от разных болезней. В тибетской медицине камни употребляются как лекарства, их предварительно толкут в порошок и либо слизывают каменную пыль, либо употребляют вместе с водой.
Где-то на середине пути мы остановились и гид нам показал красные камни, которые применяются для лечения сердца, затем он в стороне от тропы нашел черный камень, который применяют для лечения живота – он показывал на свой живот и говорит, что это для лечения когда желтые глаза, видимо он имел в виду болезни печени. Носильщик же бросил поклажу рванул куда вверх на скалу. Вернувшись через несколько минут он принес два небольших кусочка серо-зеленого нефрита – это для лечения глаз, когда они становятся красными. Уже дома ради интереса я клал их себе на закрытые глаза на 5 минут после продолжительного рабочего дня за компьютером – действительно помогает.
Почти перед самым Дарченом мы наткнулись на каменный домик Gangsa village yak transportation team (местная транспортная компания) предлагающая услуги аренды лошадей, яков и носильщиков (цены в юанях).
К часу дня мы были уже в Дарчене, где с превеликим удовольствием приняли горячий душ и пошли отъедаться в местной харчевне, т.н. ресторане. Там мы встретили обеих Оксан, которые тоже только пришли из душа через дорогу. Не знаю почему, но в тот момент очень хотелось помидоров. Мы заказали томатный суп и жареную картошку. Надо сказать, что картошка у них получается скорее тушеная, чем жареная, видимо это связано с низкой температурой или просто огонь не достаточно горячий из-за недостатка кислорода в высокогорье, но блюда во фритюре на Тибете не получаются. Недожаренных или сырых продуктов опасаться не стоит, отравиться вам тоже не удастся, т.к. на такой высоте нет ни болезнетворных бактерий и микробов, ни насекомых которые их переносят. Традиционно потрошенные туши домашних животных тибетцы сушат прямо целиком и можно не боятся, что они испортятся. Конечно, эти условия в свое время сыграли злую шутку с теми тибетскими монахами, которые спускались в Индию к дереву Бодхи, под которым просветлел Будда, т.к. не имея иммунитета они часто болели в низине.
От горной болезни уже не осталось и следа и мы весело переговаривались вспоминая все три дня коры, как мы ползли на Долма Ла и как ночевали в Зутулпуке. Теперь это вызывало только смех и одновременно восторг, что мы это все таки сделали.
Завтра возвращаемся в Катманду и от этой мысли становится как-то грустно.
